Еще в юности решив стать врачом, провинциальный мальчишка ни на день не прекращал своей учебы. Всегда тщательно подготавливался к операциям (библиотеки, анатомичка, снова книги и снова изыскания, тренировки на трупах). «Большая подготовка – маленькая операция, малая подготовка – большая операция» - не раз повторяет Углов на страницах книги это заветное хирургическое правило, говорящее о том, что к любой операции нельзя относиться, как к пустяку. Так было в годы учебы, в годы практики в далеких сибирских больницах, в годы аспирантуры под руководством учителя, а потом и в своей собственной клинике, где он оперировал вплоть до своего сто первого (!) дня рождения.

Он учился всегда, постоянно, непрерывно. Ведь ему приходилось осваивать нетронутые в то время разделы торакальной и абдоминальной хирургии: раковые образования ЖКТ, удаление доли, а то и целого легкого, далее - операции на сердце…
Бессонные ночи за книгами, поглощение иностранных медицинских журналов, несколько сотен тренировочных (из старых хирургических перчаток) анастомозов, проделываемых дома. И все это ради предстоящей операции. И так – постоянно.
Вэтих трудных боях (а условия работы были - мама не горюй) за жизни пациентов и прогресс медицины он, переживая и поражения, и трагедии, все-таки одерживал великие победы.

Когда ученик (Углов) соглашается провести архисложнейшую операцию, от которой отказался не только учитель (Н.Н. Петров - на минуточку), но и все именитые московские хирурги... неделями все свое нерабочее время тратит на библиотеки и анатомички, чтобы понять лучше, с чем предстоит столкнуться... и проводит операцию успешно! - комментарии, по-моему, излишни.
Описания операций пожалуй, не оставят никого равнодушным. Читаешь – и невольно напрягаешься, понимая, как трудно приходится хирургу.

Чем еще ценна эта книга (да и не она одна) - так это честным описанием реалий столь неоднозначного советского времени и не завуалированной правдой о всех трудностях медицины, тогда имевшихся (советские хирурги проводили операции на грудной и брюшной полостях под местной анестезией с постоянной угрозой смерти от шока, в то время, как на Западе уже вовсю пользовались интрахеальным наркозом).
Еще эта книга – конечно же, как можно догадаться из названия - о сердце хирурга.
«Но я глубоко убежден, что подлинным хирургом может стать только человек с благородным и добрым сердцем.»

Имея небольшой, но достаточный опыт знакомства с хиругией на собственном теле, невольно содрогаюсь, вспоминая тех врачей. Почему? Потому что я согласна с Угловым, что хирург - как врач - должен быть ...в общем, как сам Углов, да.

Трудно меня упрекнуть в изощренном человеколюбии или огромном социальном самопожертвовании… Но не могу не согласиться с профессором, что все то пафосное и высокое, что мы понимаем под словом «мораль» - все это должно присутствовать у настоящего врача, тем более хирурга. Это не говоря уже про честь и совесть.